Последнее послание из рая - Клара Санчес Страница 56

Очень рано по утрам в халате поверх ночной рубашки она проходит по изумительным залам нашего дома с видом на Ретиро и усаживается за компьютер. Домработница ставит рядом с ней поднос с завтраком, который мать сама же и приготовила. В завтрак обязательно входит только что отжатый сок, вареные яйца и приятно пахнущие дымящиеся тосты. Время от времени она произносит:

– Бедняжка, у нее здесь глаза разбегаются.

Для меня же эта женщина навсегда останется домработницей, хотя на самом деле она теперь и ключница, и управительница всеми остальными службами. Ей уже не нужно ничего делать самой – она уже не убирает квартиру, а лишь должна следить, чтобы все было убрано так, как это сделала бы она сама.

– Никак не могу уразуметь, как кто-то без определенных занятий, вроде тебя, становится миллионером, – любит она повторять каждый раз, когда здоровается со мной или прощается.

Перед отъездом из нашего поселка я подарил Эйлиену телескоп и сходил попрощаться с ветеринарами. Я сказал им, чтобы они больше не страдали, ибо Эдуардо находится там, где хотел быть. Я сказал им также, что слишком поздно понял, что Эдуардо, прежде чем уйти, заезжал ко мне, чтобы попрощаться со мной и преподнести дорогой подарок, который я тогда даже не воспринял таковым.

– Думаю, что он попрощался и с вами.

– Ты, наверное, прав, – ответил Ветеринар, опустив глаза.

– Как по-твоему, он будет счастлив? – спросила Марина, готовая поверить во что угодно.

– Я в этом совершенно уверен. То, что он имеет сейчас, он сам выбрал.

– Можно спросить, что он тебе подарил? – спросил Ветеринар.

– Любовь, – ответил я.

– Таня ждет ребенка, – сказала Марина. – Возможно, теперь мы будем проводить часть года в Мексике с нашим внуком. А на несколько месяцев они будут приезжать к нам. Жизнь навязывает свои законы, жизнь влечет людей за собой.

Я миновал большую вывеску, сообщавшую о продаже нашего дома, «Джим-джаз», Соко-Минерву, детский сад, начальную и среднюю школы, спортивный комплекс. Приблизился к озеру, в котором какие-то экскурсанты обнаружили тело, чудовищно изуродованное тело Серафима Дельгадо, и бросил в воду несколько цветов в память о нем. Цветы расплылись по поверхности воды и образовали на зеленом фоне ярко-красные, белые, розовые, желтые, оранжевые и фиолетовые вкрапления. На дворе стояла весна, и птицы нагибались, чтобы напиться воды в этом плавучем саду, после чего вновь пускались в полет и исчезали из вида. Я смотрел с холма на блестящие крытые шифером шале, спускавшиеся к долине, в которой стояли белые сдвоенные дома и двухуровневые дома коричневого цвета. Автобусы приходили из неизвестности и уходили в нее, рассекая горячее марево и холодные тени. Серафим больше никогда не вернется в эти края. И пусть мы оба сохранимся в Великой памяти.

За день до моего отъезда на поиски Ю позвонил отец и сказал, что хочет поговорить со мной, чтобы заручиться моим согласием на его женитьбу с брюнеткой, которую я как-то мельком видел у него. Я сказал ему, что свидание невозможно, потому что я уезжаю, и желаю ему счастья.

– А можно узнать, куда ты уезжаешь столь поспешно?

– В Китай. Прощай.