Власть пса - Дон Уинслоу Страница 52

— Ты опозорил свою страну. И что еще хуже, опозорил и мою страну. — И, схватив парня за шею и ремень, с бешеной силой бросает к противоположной стене. С глухим стуком голова federale шмякается о бетон. Шея запрокидывается. Лишь повторив процедуру несколько раз, Рамос наконец позволяет ему свалиться на пол.

Сам он присаживается на трехногий деревянный табурет и раскуривает сигару, пока двое других копов таращатся на друга, валяющегося без сознания, лицом в пол, ноги у него подергиваются.

Стены заляпаны кровью.

— А вот теперь, — говорит Рамос, — вы больше боитесь меня, так что можем приступать. Где американский полисмен?

И они вываливают ему все, что знают.

— Его отвезли к Гуэро Мендесу и Раулю Баррере, — сообщает Рамос Арту. — И некий доктор Альварес там. Так что твой друг, возможно, еще жив.

— Почему ты так думаешь?

— Раньше Альварес работал на ДФС, — объясняет Рамос. — Следователем. У Идальго, видимо, есть какая-то нужная им информация, а?

— Нет. Никакой информации у него нет.

Сердце у Арта ухнуло вниз. Они пытают Эрни, чтобы узнать имя Чупара.

А никакого Чупара не существует.

— Скажи! — требует Тио.

— Я не знаю, — стонет Эрни.

Тио кивает доктору Альваресу. Доктор, надев толстые рукавицы для духовки, поднимает раскаленный докрасна железный прут и сует его в...

— Господи! — заходится криком Эрни. Глаза у него расширяются, голова со стуком падает на стол, к которому его привязали ремнями. Через секунду глаза закрываются, он теряет сознание, и биение сердца, бешеное всего миг назад, теперь опасно замедляется.

Доктор, стащив рукавицы, хватается за шприц, наполненный лидокаином, вкалывает лекарство в руку Эрни. Лекарство будет поддерживать его в сознании и не даст остановиться сердцу. Боль он будет чувствовать. Через минуту голова американца дергается, глаза приоткрываются.

— Мы не дадим тебе умереть, — говорит Тио. — А теперь говори со мной. Скажи, кто такой Чупар?

Я знаю, думает Эрни, Арт ищет меня.

Он, задыхаясь, чуть слышно произносит:

— Я не знаю, кто такой Чупар.

Доктор снова берется за железный прут.

И через мгновение снова истошный вопль Эрни:

— Господи-и-и-и!

Арт смотрит, как занимается огонек, помаргивает, тянется к небесам.

Он стоит на коленях перед рядком церковных свечей и истово молится за Эрни. Вознося молитву Деве Марии, Святому Антонию, Христу.

По центральному проходу шагает высокий полный мужчина.

— Отец Хуан...

Священник за девять лет мало изменился.

Только чуть поредели белоснежные волосы, чуть округлился живот, но все так же сияют пронзительные серые глаза.

— Ты молишься, — говорит Парада. — А я думал, ты не веришь в Бога.

— Сейчас я сделаю что угодно.

— Чем я могу помочь?

— Вы знаете Баррера.

— Я их крестил, — отвечает Парада. — Давал им первое причастие. Конфирмовал.

Венчал Адана с Люсией, думает Парада, держал на руках их красивого ребенка-калеку.

— Свяжитесь с ними, — просит Арт.

— Но я не знаю, где они.

— Я имел в виду по радио, — уточняет Арт, — и через телевидение. Они уважают вас, они прислушаются к вашим словам.

— Не знаю, — сомневается Парада. — Но попробовать, конечно, можно.

— Прямо сейчас?

— Конечно. Я могу также выслушать твою исповедь, — добавляет Парада.

— Нет времени.

И они едут на радиостанцию, где записывают обращение Парады «К тем, кто похитил американского полисмена». Он призывает их во имя Господа Бога, Иисуса Христа, Матери Марии и всех святых отпустить человека живым и невредимым. Требует, чтобы они обратились к своей душе и даже, к удивлению Арта, выбрасывает козырную карту — грозит им отлучением от церкви, если они причинят человеку вред.

Он обречет их данной ему властью на вечные адские муки.

Потом повторяет, что надеется на спасение их ДУШ.

Освободите человека и вернитесь к Богу.

Его свобода — это ваша свобода.

— ...дали мне адрес, — продолжает Рамос.

— Что? — переспрашивает Арт, он слушает в офисе по радио обращение Парады.

— Я сказал, они назвали мне адрес, — повторяет Рамос. Он закидывает через плечо «узи», Ми Эспоза. — Двинулись.

Дом стоит в обычном пригороде. С ревом подкатывают к нему машины. Два «форда-бронко» Рамоса, набитые спецназовцами ДФС. Из машин вываливаются солдаты. Из окон их тут же начинают поливать длинными беспорядочными очередями из автоматов. Люди Рамоса падают на землю и открывают ответный огонь, бьют одиночными выстрелами. Стрельба из окон обрывается. Под прикрытием своих Рамос и еще двое бегут к двери и вышибают ее.

Арт врывается следом за Рамосом.

Но Эрни он не находит. Он пробегает по всем комнатам небольшого дома, но видит только двух мертвых gomeros, у каждого аккуратная дырка во лбу, они валяются у окон. Привалившись к стене, сидит раненый. Рядом еще один, этот высоко поднял над головой руки.

Рамос вытаскивает пистолет и приставляет к голове раненого.

— Donde? (Где?) — спрашивает Рамос.

— No se. (He знаю.)

Арта передергивает, когда мозги заляпывают стену.

— Господи! — кричит Арт.

Рамос ничего не слышит. Он приставляет пистолет к виску второго дотего.

— Donde?

— Синалоа!

— Donde?

— Un rancho de Güero Mendez! (На ранчо Мендеса!)

— Como lo encuentro? (Где оно находится?)

Gomero кричит:

— No se! No se! No se! Por favor! Por el amor de Dios! (Ради Господа Бога!)

Арт хватает Рамоса за запястье:

— Не надо!

Секунд десять кажется, Рамос вот-вот пристрелит Арта. Наконец он опускает пистолет и говорит:

— Нам нужно отыскать это ранчо, пока они опять не перепрятали Идальго. Дай мне пристрелить эту тварь, чтоб он никому ничего не сказал!

Gomero разражается рыданиями.

— Por el amor de Dios!

— Нет у тебя никакого Бога, ты, козел! — И Рамос бьет его по голове сбоку. — Те voy a mandar pa'l carajo! (Я отправлю тебя в ад!)

— Нет, — повторяет Арт.